В те еще полу-тухлые времена подобные обложки вызывали бурю веселья. А получилось это так:
Миша Пекелис, мой приятель и наставник в НИИ, где мы разрабатывали САПРы, оказавшиеся вскоре никому не нужными, вдруг взял, да и основал газету. В те времена это было практически невероятно. Но Пекелис был универсалом и словоблудом, членом всех известных творческих союзов и водил знакомство с Юрием Никулиным. И вот пришел он к нему однажды и говорит: "Ну что такое, у всех в СССР есть своя газета. Даже газета "Красный экскаваторщик" есть! А у цирка - нет."
И уважаемый всеми начальниками, прославлявший советское искусство за рубежом Никулин пошел в ЦК и выбил для цирка газету. И не просто газету. В том 1987 уже опростоволосилось Ускорение, начинала расцветать Гласность, а до Перестройки было рукой подать. И потому в уставе газеты записали, что призвана она растить из темного, рожденного и проводящего всю жизнь "в опилках" советского циркового артиста - настоящего Гражданина! И решено было, что 8 из 16 полос (формат "Московских новостей", по тем временам - огромный!) посвятят цирку, а вторую половину - просвещению и гражданскому воспитанию. Вот тут мы и отвязались!
Первые публикации о "Мемориале" и "Демсоюзе". Интервью с опальным Ельциным. "Неформатные" и "непечатные" поэты в разделе Ефима Бершина, карикатуры Меринова, история сталинизма Миши Карпова и первые опубликованные в СССР снимки ментовского беспредела Дмитрия Борко. Первые публикации Синявского, лагерных стихов Домбровского, поэтов-СМОГистов (
об этом, кстати - сам Фима Бершин) и др., и пр.
К тому же мы как-то так хитро устроились, что "литовали" нас не "сверху", а в самом главке Союзгосцирка. Т.е. цензура практически отсутствовала. Зато у меня было солидное - дутое с тиснением удостоверение. Две его разные обложки я использовал вовсю: доверительное "Пресса" (с почти "правдинским "шрифтом") развязывала языки начальству, а тисненый герб я тыкал под нос кому ни попадя в самых разных ситуациях, даже в метро проходил по нему. Кто там поймет, что за зверь?! Тогда еще такие ксивы на Арбате не продавали, а печатали только по спецзаказу на Гознаке.
Цирк в СССР был везде, благодаря чему мы пытались осваивать страну (продаваясь в киосках рядом с цирковыми балаганами). Ходили слухи, что нас видели и в шахтерских руках заволновавшегося Кузбасса, и на Украине, и в Литве.
Прогрессивное человечество оценивало нас так:
И это было круто, потому что ко многим коллегам относились иначе:
Впрочем, совцирку от нас тоже доставалось. Мы призывали к новым формам, презирая и клеймя безнадежно устаревшую стилистику опереточного балагана. Нашим героем был дивный, но еще не признанный Гнеушев, ставивший вопреки всем худсоветам свои странные авангардные пластические номера со студентами училища. Это уже тянуло на никем не виданный и таинственный цирк "Солей", а то и на Пину Бауш!
Я тогда еще ничего не умел, да и никто из нас в общем-то: журналистика стремительно менялась, как профессия, а об издержках мы еще не задумывались. Нас было всего несколько человек, делалось все неформально и "на коленке", редакция располагалась в подвале, было "страшно и весело", как говаривает сегодня мой коллега, друг и свояк Дима Зыков.
Может быть, именно воспоминания о "Совцирке" еще сильнее привязали меня сегодня к Граням - что-то общее есть в дыхании этих живых и ни на кого не похожих организмов...
Несколько картинок напоследок.
Светка Еремеева, покойный Миша Карпов и Елена Слободчикова (сменившая Пекелиса редакторша):
Круглый стол "Совцирка" на "Дне гласности" в ЦПКиО им. Горького (вот никак не вспомню, когда это было точно). Рассуждали о политике, а в перерывах выступал Куклачев:
Фима Бершин интервьюирует Никулина:
В редакции. Критик Миля Боровик и фотограф Гриша Поляк - люди сугубо цирковые и не сразу принявшие наше общественное рвение, но оказавшиеся черезвычайно симпатичными и "своими"! Хотя про анекдотов про Гришу ходило множество, как-нибудь расскажу:
Миша Карпов на первомайской демонстрации в колонне "Мемориала" (1990):
В декабре 90-го половина из нас перешла в создаваемую "Независьку", откуда тоже вскоре сбежала, но про это - в другой раз
Фиму Бершина (впоследствии - "Литературка", книги и пр.) я встретил пару лет назад и восстановил, вроде бы, связь. Саша Терентьев потом "ответственно выпускал" многие славные издания. Автоманьяк Миша Подорожанский создал свою собственную газету - "Авторевю". Мрачный Зуй тоже условно доступен, продолжая сидеть по редакционным кабинетам. Вот где Голотюк - не знаю. Не знаю ничего и про Светку Еремееву, и про Иру Дугину. А Юля Соловьева теперь приезжает в Москву корреспондентом немецкого радио, и мы снова дружим.
